Жанна работала психиатром, но у неё также были и собственные проблемы – она чувствовала себя так плохо, что ей не могли помочь даже её коллеги-психиатры.
Она сама поставила себе диагноз «Посттравматическое стрессовое расстройство» (ПТСР). На протяжении долгих месяцев каждый её день и каждую ночь отравляли внезапные яркие вспышки воспоминаний и парализующие ночные кошмары. Из-за психологической травмы у неё развилась странная и причудливая фобия.
Она плакала, пока рисовала в своей голове картину нарастающего отчаяния, осознавая то, что даже малейшего сходства между тем ужасным воспоминанием и невинными повседневными происшествиями было вполне достаточно для того, чтобы она отправилась вниз по спирали агонизирующей, пульсирующей паники. Она чувствовала себя совершенно бесполезной с профессиональной точки зрения.
«Я – психиатр, но из-за собственного стресса я уже несколько месяцев не могу работать!».
Ей уже стало интересно, сможет ли она вообще когда-нибудь вернуться к своей работе. Но чего же она так сильно боялась?
Причудливые фобии на самом деле не являются такими уж странными
Возможно, Вы удивитесь, но эта женщина испытывала обезоруживающий страх перед… пожилыми людьми, и из-за этого страха она в прямом смысле этого слова заболевала.
Одного вида седой головы или согбенной позы было достаточно для того чтобы вызвать яркую вспышку ретроспективных воспоминаний и последующую паническую атаку, — в некоторых случаях настолько серьёзную, что наша героиня всерьёз опасалась того, что она может умереть.
Жизнь Жанны стала невыносимой.
Она читала о знаменитой «технике перемотки» и знала о том, что я использую эту технику для лечения ПТСР и фобий.
Она понимала, почему у неё появилась эта проблема, она точно знала, откуда она «взялась». Однако осознание причин, вызвавших ваши страдания, и способность избавиться от этих страданий – это две разные вещи.
Жанна знала о том, что эта травма стала результатом одного шокирующего инцидента. Однажды, в дождливый полдень, кое-что произошло в том психиатрическом отделении, в котором она работала. Я не хотел, чтобы она рассказывала мне об этом, и все же она рассказала.
Боязнь смерти
«Он – старик. И все же он чуть не убил меня».
Однажды на Жанну напал пожилой человек, пациент её отделения. Его артритные пальцы обвились вокруг её горла, и из-за его железной хватки в тот день она оказалась на волосок от смерти.
Выдавливая из неё последние капли жизни, он улыбался во весь свой беззубый рот. Этого пациента никогда не считали опасным, что только усугубляло ситуацию и превращало её в настоящий ночной кошмар. Он был слабым и немощным стариком. Однако этот на первый взгляд хрупкий и безвредный мужчина «за 70» был убийственно силен!
«Мне невероятно повезло в том, что он тогда не убил меня».
Так почему же у неё случаются яркие и внезапные вспышки воспоминаний об этом событии даже сейчас, спустя несколько месяцев?
Транс страха
Жанна была спасена своим молодым коллегой и другим врачом. И даже им было непросто разжать смертельный захват старика.
Она не получила других повреждений кроме ярко-лиловых синяков на шее. Однако в эти невероятно яркие и живые секунды Жанна пережила своеобразный транс, в который мы все погружаемся, когда испытываем крайнюю степень страха. Происходящее, казалось, ей нереальным и гипер-реальным одновременно.
Страх привлекает наше внимание и сужает область нашей концентрации. В подобном состоянии наше сознание открывается для обучения, для своеобразного «программирования», — причём этот процесс является не осознанным, а подсознательным.
Моя клиентка была запрограммирована с помощью «шаблона» этого переживания. Несмотря на то, что жизнь постепенно покидала её тело, её разум был занят работой – он идентифицировал и закреплял модели, которые позволят ей усилить свою бдительность и научат её быстро идентифицировать подобные опасности в будущем. Частью этого шаблона стали все аспекты пережитого, включая модель преклонного возраста.
Я уже замечал подобный настрой у многих своих клиентов, страдающих от ПТСР: они придерживались модели «лучше перебдеть, чем недобдеть» и стремились принять все возможные меры предосторожности. Именно такая модель наблюдается у ветерана войны на Ближнем Востоке, когда он начинает паниковать при виде человека, хотя бы немного похожего на представителя восточных народов. Или у женщины, которую ограбил бородатый преступник, и теперь она боится всех мужчин с растительностью на лице.
Природа заботится о нашем выживании, однако в некоторых случаях она проявляет чрезмерную доскональность и в итоге может перестараться. Когда происходит подобное, нам необходимо изменить ситуацию, иначе вся наша жизнь может быть разрушена нашим собственным мозгом, привыкшим интерпретировать какие-то безвредные факторы как потенциальную угрозу. И та часть мозга, которая способна как спасти нашу жизнь, так и превратить её в руины, является очень маленькой – и это поразительно.
Как крошечная часть мозга становится причиной возникновения огромных проблем
Крошечная структура, которая находится в глубине головного мозга и называется «амигдала» или «миндалевидное тело», вызвала у Жанны интенсивную реакцию страха. Оно закодировало воспоминания о нападении, которое едва не закончилось её смертью. В будущем все, что напоминало амигдале об изначальной травме, заставляло её активизировать сильнейший страх и желание действовать для того чтобы избежать нависшей угрозы.
И теперь каждый раз, когда Жанна сталкивалась с какими-то факторами, которые хотя бы смутно напоминали ей об её изначальной травме – например, когда он видела пожилого мужчину или пожилую женщину, — этот фактор срабатывал как постгипнотический стимул, и она как будто снова оказывалась в той ситуации.
Она знала, что именно происходит, но она не знала, как это остановить.
Широко распространено представление о том, что наши мысли определяют наши чувства, однако на самом деле ваша амигдала выдаёт эмоцию до того, как ваш мыслящий мозг успевает оценить происходящее. Сильные чувства должны быть быстрее наших мыслей – это необходимо для нашего выживания. Коллега пытался помочь ей с помощью когнитивной терапии. Однако в 25 % случаев человека, страдающего от ПТСР, невозможно вылечить с помощью изменения его мыслей. Так происходит потому, что его проблемные реакции возникают быстрее мыслей!
Жанне было необходимо средство, которое окажет воздействие на её подсознательные реакции, предваряющие вербальное выражение.
Устранение травмы
Большинство людей, переживших единственный травмирующий инцидент, не нуждаются в каком-либо лечении, представляющем собой нечто большее, чем доброта и поддержка со стороны окружающих их людей. 75 % людей, получивших психологическую травму, со временем перерабатывают эту травму с помощью сновидений (которые представляют собой способ избавления от эмоционального возбуждения, встроенный в наш мозг), либо им помогает возможность «выговориться» — разговор о проблеме позволяет банку памяти переместить травмирующее воспоминание в разряд «высказанных воспоминаний».
В какой-то момент эти люди понимают, что им было плохо в той ситуации в прошлом, однако они больше не чувствуют себя плохо в те моменты, когда они вспоминают или говорят об этом событии. Оставшиеся 25 % людей получают психологическую травму, надолго закрепляющуюся в их сознании. Спустя недели, месяцы или даже годы после этого события оно все ещё кажется им недавним – или им даже может показаться, что оно происходит прямо сейчас. Эти страдальцы не столько вспоминают об этом инциденте, сколько вновь переживают его.
Как Вы можете догадаться, те люди, которые страдают от регулярных, ярких и внезапных вспышек воспоминаний об этом событии (которые работают как постгипнотические внушения), — это те же самые люди, которые лучше всего реагируют на гипнотическое воздействие.
Попытки воодушевить человека, получившего глубокую психологическую травму, «поговорить об этом», могут только усугубить ситуацию, потому что «возвращение в это воспоминание» вновь наносит человеку травму.
Когда разговоры идут только во вред
Жанна не могла говорить о том нападении без дрожи и слез. Я уловил суть того, что случилось в тот день, и дал ей понять, что мне все ясно, и ей больше не нужно говорить об этом до тех пор, пока она не начнёт нормально себя чувствовать при разговоре об этом событии, — а это случится очень скоро.
Потому что я собирался использовать при работе с ней Технику перемотки – естественный и безболезненный способ избавления от травмы. Данная техника основана на принципах расслабления и диссоциации и представляет собой весьма действенный и комфортный для клиента способ переработки воспоминаний, при котором мозг может перенести эти воспоминания из разряда воспоминаний, предполагающих активизацию реакции «бороться или бежать», в высшие центры коры головного мозга, в которых они могут быть пересмотрены без проявления интенсивных эмоций. Они останутся в этих участках мозга, и со временем начнут блекнуть и терять свои краски – точно так же, как и многие другие воспоминания.
Через двадцать минут после того, как она вошла в мой кабинет, мы приступили к работе по избавлению от травмы.
Дадим старикам второй шанс
Жанна выглядела совсем другим человеком. После применения Техники перемотки она «кайфовала» — если использовать термин, не имеющий никакого отношения к психиатрии. Она была спокойна и даже стала выглядеть моложе, потому что морщины напряжения исчезли с её лица.
Она восторженно говорила о том, то это воспоминание теперь кажется ей далёким, — да, в тот момент ей пришлось несладко, но она больше не чувствует себя плохо, когда думает об этом. Она освободилась из ловушки данного конкретного воспоминания. Точнее, она искренне надеялась на это, но все никак не смела полностью в это поверить.
Некоторые из её коллег подняли её на смех. Как вообще можно вылечить такое состояние без помощи лекарств? Как вообще настолько серьёзное состояние может быть устранено всего за один сеанс человеком, который даже не имеет права носить белый халат? Однако Жанна была настолько безрассудной, что она не слушала их. И, как я сказал ей: «ПТСР закрепляется в нашем сознании за считанные секунды. Так почему мы должны тратить больше времени на избавление от него?».
Три дня спустя она вернулась к работе. Многие её коллеги едва могли скрыть своё удивление, и некоторые из них до сих пор сомневаются в том, что эффект этого лечения окажется продолжительным.
На следующих выходных я получил от неё сообщение, в котором она рассказала мне о том, что на днях она пила чай со своей восьмидесятилетней тётушкой и приятно провела время в компании пожилых людей. Это было лучшее сообщение из всех, полученных мною на той неделе.
