Рекомендую наш курс «Быстрый способ избавления от депрессии», где Вы найдёте ответы на этот и другие вопросы. Вы узнаете о том, как практикующие терапевты со всего мира учатся применению структурированной методики лечения депрессии.
И вот какой вопрос задал мне один из практикующих специалистов:
«Если к вам на приём приходит клиент, пребывающий в полном смятении и страдающий от жесточайшей депрессии, который постоянно рыдает и находится в состоянии сильнейшего нервного возбуждения, какие методики Вы примените в данном случае? Каковы ваши излюбленные методики вывода таких клиентов из этого состояния? Какую именно стратегию вмешательства в критическую ситуацию Вы выберете в данном случае?».
В этом ответе я говорю о:
- способах использования языка вашего тела для налаживания подсознательной связи с клиентом, находящимся в состоянии сильнейшего нервного возбуждения;
- способах его последующего «перевода» в более спокойное состояние;
- примерах практической работы Милтона Эриксона;
- тех видах слов, которые вам необходимо использовать при разговоре с клиентом, попавшим в плен чрезмерно интенсивных эмоций, а также о тех словах, которых вам нужно избегать.
Ознакомьтесь с моим ответом на вопрос Эдуарда из Москвы:
«Если к вам на приём приходит клиент, пребывающий в полном смятении и страдающий от жесточайшей депрессии, который постоянно рыдает и находится в состоянии сильнейшего нервного возбуждения, какие методики Вы примените в данном случае? Каковы ваши излюбленные методики вывода таких клиентов из этого состояния? Какую именно стратегию вмешательства в критическую ситуацию Вы выберете в данном случае?
Я догадываюсь о том, что не существует каких-то слов и фраз, идеально подходящих для таких ситуаций, однако я буду вам очень благодарен, если Вы подскажете, какие подходы или практические приёмы являются лучшими в данном случае. Когда человек так сильно страдает от депрессии, он не всегда проявляет особую восприимчивость к помощи извне, либо ему довольно трудно открыть своё сознание для восприятия внушений, которые в итоге позволят ему почувствовать себя лучше. Заранее спасибо».
На самом деле это очень хороший вопрос. Согласно моему собственному опыту, человек, находящийся в состоянии глубокого эмоционального кризиса, не приходит на приём к терапевту по собственной воле: в большинстве случаев его приводят обеспокоенные родственники или друзья.
Когда человек попадает в плен настолько интенсивных эмоций и тонет в пучине эмоционального кризиса, он не способен помочь себе сам – по крайней мере, именно так обстоят дела на тот момент, когда его близкие или даже посторонние люди наконец-то замечают его состояние и обращаются за помощью.
Я думаю, что в данном случае речь отчасти идёт о взаимопонимании, о создании специфической атмосферы, успокаивающей такого клиента, – именно к этому вам нужно стремиться, если Вы хотите управлять эмоциональным состоянием другого человека (а именно это Вы и делаете, когда Вы кого-то успокаиваете). На самом деле в этот момент Вы направляете эмоции этого человека в определённое русло и управляете его эмоциональным состоянием. Когда Вы ещё больше вгоняете другого человека в пучины депрессии, Вы тоже управляете его эмоциональным состоянием.
Прежде всего нам необходимо помочь такому человеку почувствовать себя лучше в текущий момент, в данную секунду. Нам нужно стремиться не к излечению депрессии всего за один сеанс, а поставить перед собой цель улучшить самочувствие пациента в данный момент времени. Я считаю, что прежде всего нам необходимо настроиться «на волну» своего клиента и идти рядом с ним по пути к исцелению. Здесь нам стоит применить основной принцип налаживания взаимопонимания.
Когда наш клиент находится в плену чрезмерной тревожности или испытывает сильнейший гнев, а мы начинаем общение с ним в состоянии полного спокойствия и расслабленности и т.п., то мы передаём клиенту следующее сообщение: «Я – не такой, как ты. Я во всем от тебя отличаюсь. Я полностью расслаблен, а ты находишься в плену сильнейшего гнева». Вспомните о том, что происходит, когда Вы злитесь, а другой человек просит вас успокоиться. Вы начинаете злиться ещё больше! Когда человек находится в плену интенсивных эмоций, он в чем-то превращается в представителя какого-то другого биологического вида.
Нам необходимо начать общение с таким клиентом, отказавшись от демонстрации полной расслабленности и спокойствия
Мы можем сделать наш голос чуть более напряжённым, наши интонации должны соответствовать интонациям нашего клиента, мы можем начать говорить быстрее – так, чтобы количество слов, произносимых нами в минуту, соответствовало скорости речи нашего клиента. Таким образом мы сможем донести до этого человека сообщение о том, что мы испытываем такие же интенсивные эмоции, как и он сам, и подсознательно мы повышаем вероятность того, что в итоге нам удастся наладить связь с клиентом и начать управлять его состоянием и его переживаниями.
Все эти процессы могут происходить за рамками нашего осознанного восприятия, на подсознательном уровне. Мы не хотим ступать в противоречие с переживаниями клиента и потому не говорим ему: «Успокойся!». При использовании данного подхода мы взвешиваем каждое своё слово и контролируем свою манеру речи. В ходе общения с клиентом нам нужно использовать больше слов, связанных с обретением спокойствия, — таким образом мы сможем справиться с его состоянием. С помощью подобной лексики мы посылаем сообщение той части личности этого человека, которая не будет сопротивляться восприятию этого сообщения, и в общем итоге поможем ему обрести спокойствие.
Известный пример применения подобной методики – это приём, использованный Милтоном Эриксоном при работе с клиентом, который болел раком и страдал от мучительной боли, и при этом являлся ярым противником терапии любого вида. Этот человек увлекался садоводством и огородничеством, и Эриксон решил поговорить с ним о выращивании помидоров, потому что больше всего этот мужчина любил выращивать именно помидоры.
В ходе беседы Эриксон рассказал клиенту о том комфорте, которым могут насладиться помидоры, когда они расслабляются в земле. И этот скептически настроенный клиент полностью сконцентрировался на словах терапевта: несмотря на то, что Эриксон разговаривал с ним в странной манере и говорил весьма странные вещи, он говорил с ним о том, что ему интересно.
Кроме того, подобные сообщения позволяют сформировать более широкий контекст обретения спокойствия и расслабления, отдыха и улучшения самочувствия и т.п. Конечно же, та часть сознания клиента, которая могла выдать реакцию на это сообщение, тоже почувствовала этот контекст, и эта часть не являлась его мыслящим сознанием.
То есть умение общаться не только с мыслящим сознанием человека, но и с его подсознанием является преимуществом для любого терапевта, и для достижения такого эффекта нам совсем не обязательно просить клиента закрыть глаза и погрузиться в состояние гипнотического транса или делать что-то подобное. Вы можете отправить сообщение определённой части сознания клиента в ходе простого разговора – при этом Вы сами даже можете не осознавать, что Вы делаете это. Если терапевт действительно овладел этим умением, то он зачастую проявляет его неосознанно.
В этой связи мне вспоминается работа с одним моим клиентом – молодым парнем 17-18 лет
Ко мне на приём его привела мать, и у него были серьёзные психологические проблемы, однако также в нем также было что-то очень приятное и располагающее.
Его мать рассказала о том, что он приходил в неописуемую ярость и очень сильно расстраивался каждый раз, когда кто-то упоминал о его отце. Пару лет назад его отец сказал ему, что он никогда больше не хочет его видеть – просто напрямую сказал мальчику об этом, когда ему было около пятнадцати, нет, четырнадцати, или, может быть, все-таки ему было пятнадцать… «Я не хочу, чтобы ты присутствовал в моей жизни. Я больше не хочу тебя видеть. Я не хочу иметь с тобой ничего общего». Он сказал все это в присутствии его матери. Мальчик не сделал ничего такого, что могло бы вызвать такое отношение. Я не представляю себе, что он должен был для этого сделать, и все же мальчик действительно не сделал ничего, что могло бы вызвать такую реакцию. Как говорится, ничто не предвещало беды…
При каждом упоминании об отце у мальчика начинался настоящий эмоциональный кризис. Он начался и у меня в кабинете, пока его мать описывала существующую проблему. Мальчик сидел в моем кабинете – точнее, молодой человек сидел в моем кабине, и его мать сидела в моем кабинете, и в какой-то момент у него случилась гипервентиляция, он начал плакать и кричать и т.д. и т.п.
Прежде всего я ускорил темп своей речи, потому что его сердцебиение участилось, — таким образом я пытался соответствовать той скорости, с которой он воспринимал реальность в тот момент времени. Я начал говорить быстрее, — так, чтобы моя речь казалась взволнованной, и ее темп соответствовал скорости его переживаний, а затем я постепенно, по чуть-чуть начал замедлять свою речь. Все понятно? Хорошо.
Итак, нам необходимо достичь хотя бы минимального соответствия между какими-то частями нашей реальности, а затем, через какое-то время, мы можем начать управлять переживаниями клиента: я сделал это с помощью замедления темпа речи, и заметил, что темп дыхания моего клиента замедлился – он тоже пытался мне соответствовать.
Затем я переключил его концентрацию на внешнюю реальность – на тот объект, который висел на стене в моем кабинете. Таким образом я в буквальном смысле этого слова вывел его концентрацию за рамки его сознания. Я мог сказать ему: «Просто посмотри сюда. Просто сконцентрируйся на этом объекте. Хорошо? Да, я знаю, что это очень трудно!». И т.д., и т.п. Затем я постарался синхронизировать своё дыхание с тем ритмом, в котором дышал он, и начал замедлять скорость своего дыхания. Он тоже пытался мне соответствовать и начал дышать немного медленнее.
Кроме того, при общении с ним я использовал слова, обозначающие мыслительные процессы. Вы понимаете, что я имею в виду? Отлично! На самом деле при использовании в разговоре различных видов слов мы воздействуем на разные части сознания слушателя, и это совершенно неудивительно. Использование слов, обозначающих эмоции, активизирует работу тех частей мозга собеседника, которые отвечают за формирование эмоций. Когда Вы спрашиваете человека, как он себя чувствует, или задаёте ему вопрос о том ощущении горечи, которое он испытывает прямо сейчас, либо спрашиваете его, чувствует ли он себя счастливым в данный момент, или, может быть, его одолевает печаль, на самом деле Вы обращаетесь к эмоциональной части его мозга и в какой-то степени поощряете её активацию.
Когда при разговоре с человеком, который находится в плену интенсивных эмоций, Вы используете слова, обозначающие мыслительные процессы, Вы ослабляете воздействие этих эмоций на своего собеседника. Спросите своего клиента, что он думает обо всем этом, и какие выводы он может сделать, если проанализирует существующую ситуацию, посмотрев на неё со стороны? Используйте такие слова, как «анализировать», «взвешивать», «думать». Все понятно? Замечательно! Спросите его, «что Вы думаете обо всем этом», или «какие выводы Вы можете сделать, если посмотрите на эту ситуацию со стороны» и т.д. и т.п.
Мой клиент успокоился очень быстро. Его мать сказала, что такого никогда не происходило раньше – когда её сын попадал в плен интенсивных эмоций, ей никогда не удавалось так быстро и эффективно успокоить его. Что касается самого клиента, то для него эти мощнейшие переживания стали бесценным опытом.
Постарайтесь наладить взаимопонимание со своим клиентом, научитесь общаться с его подсознанием, — эти навыки помогут вам установить с ним связь, — а затем начинайте управлять его эмоциональным состоянием и мягко подталкивать его в нужном направлении. На самом деле это очень эффективная стратегия.
